КАК И ПОЧЕМУ БРИТАНЦЫ НАСАЖДАЛИ СРЕДИ ЙОГОВ АХИМСУ, ПАЦИФИЗМ И УХОД ВНУТРЬ СЕБЯ.
Основав первый пост в Форт Уильямс (будущая Калькутта), британцы были вынуждены принять во внимание аскетические практики собственных экономических, политических и моральных противников за власть, богатство и дух Индии. Как мы уже видели, натха йогины были особенно могущественны в тех регионах северной Индии, которые оставались относительно независимы от Британской и Могольской власти во второй половине второго тысячилетия, будучи влиятельной силой в нескольких королевствах.
В то время как Могольские императоры, – не только Акбар и Аурангзеб, но и Бабур и Джагангир – приняли прагматический подход к аскетическим порядкам, присваивая их и обмениваясь ценной информацией и афродизиаками, военной силой и циркулируя богатства и услуги, намерения и политика британцев по отношению к йогинам была, по большей части, соревновательной.
Следуя своей привычной стратегии для большей части своих похождений по построению империи, британцы познавали своих врагов через хорошую разведку. В поздние восемнадцатый и девятнадцатые века, как бы то ни было, был дефицит информации про йогинов, что могло объяснить провал восточно-Индийской компании и неудачу поздних имперских попыток по созданию эффективной политики против йогинов. Британцы сочли их недостойными противниками, найдя их образ жизни отталкивающим и ущербным, ссылаясь на собственные евроцентрические стандарты морали и приличности.
Таким образом, они разместили йогов на нижний спектр шкалы уважения, немногим выше отвратительных для британцев тхагов и агхори, и намного ниже служителей, принявших бхакти-стиль поклонения божеству, который был столь близок к их викторианской религиозности.
У британцев, однозначно, были и другие причины ненавидеть йогинов, например, в Джодхпуре, в столице королевства Марвар, йогины полностью загнали их в тупик. Я уже цитировал иронический комментарий Тода насчет вмешательства Натх Йоги Деонатха (Аяс Дэв Натха) в восхождении на трон принца Ман Сингха. Тод оканчивает свою работу следующей иеремиадой:
Территории во всех районах были отданы натхам, под их власть, или же под власть индуистской церкви, во главе которой (в тех местах) также стояли натхи, и их доход подпирал высокопоставленных дворян; их доход составлял десятую часть доходов всего государства. Всего за несколько лет они получил все ключи к разуму начальства, и получив доступ к государственной казне, они воздвигли восемьдесят четыре миндуров (храмов)… вскоре к досыта откормленным и ленивым ученикам и послушникам примкнули служители монастырей, и те и другие жили на труде рабочего класса. «Серый кардинал» западной пустыни (лидер натх-йогов) приложил свою почасово растущую мощь к отвращению и отчуждению всех, кроме околдованного короля. Он присоеденился к номинальному министру, Индураджу, и вместе они правили над королем и над страной. Такие персонажи, распространяясь на другие сферы влияния, привели религию к мерзости.
Здесь можно смело анализировать возмущение Тода насчет Аяс Дэв Натха и его йогинов как частное проявления зависти британцев, учитывая факт, что Бхим Сингх, к примеру, был мистическим образом отравлен на одиннадцатый час миссии по спасению Ман Сингха, который был кандидатом на вакантный трон со стороны британцев. В дополнение, Ман Сингх приговорил к заключению Мадху Радж Бхонсла (Аппа Сахиб) на не меньше, чем одиннадцать лет за открытую защиту британцев, и тот проживал на тот период в храме Махамандир, центральной части присутствия натх-йогов в Джодхпуре — и всё это после подписи договора о торгах с британцами. После убийства Аяс Дев Натха в 1815, вопрос о натх-йогинах все ещё стоял во главе угла у Британцев в Марваре. После попыток вооруженными силами убедить Ман Сингха убрать йогинов с силовых позиций в королевстве в 1839, они, тем не менее, вернулись на эти позиции в 1841.
Королевства раджпутов и другие штаты восточной Индии и суб-Гималайского и Гималайских зон, и других, которые британцы не могли или не хотели завоёвывать, тем не менее, были исключением из правила британского господства над йогинами и им подобными. Самым знаковым случаем успеха британцев в сокрушении подобных групп, которые тревожили устоявшиеся британские имперские традиции, была успешная пропаганда и компания против тхагов.
Подавление так называемого восстания факиров и санньясинов в Бенгалии в последние десятилетия восемнадцатого века было примером того, как британцы использовали вооруженные силы для победы над военизированными силами аскетов. Тактика британцев против восстаний не ограничивалось исключительно силовыми воздействиями. Комбинация законодательского и военно-силовых воздействий показала большую эффективность против йогинов. Одним росчерком пера, в 1773, Уаррен Хастингс на законодательном уровне трансформировал йогинов из религиозных служителей, свободно странствующих и пересекающих территории, контролируемые Британской Компанией, в бродяг и преступников.
В провозглашении указа Гастингса есть ряд интересных оговорок, в том числе исключение про Раманандаса и Горакханатха: тех, «кто долгое время ведет оседлую жизнь и получает деньги от владений… от правительства или заминдаров провинции», также как саньяси, «ради выполнения религиозных обязанностей».
Во времена девятнадцатого века, как бы то ни было, дела ухудшились для Натха Йогинов, так, например, во времена переписей Британской империей в 1891 году, йогины, включая Горакхапантх, были внесены в категорию «Прочие мерзкие бродяги». Это дало рождение cār sau bīs jogī. Итак, их описывает Х. А. Роуз в своем обзоре племен и каст северо-западной Индии, основанном на переписях Пенджаба за 1883 и 1892 годы:
Этот разношерстный набор низкородных факиров и предсказателей судеб, как индуистов, так и мусульман… обычно известен как йоги. Каждый подлый нищий, который притворяется, будто может предсказывать судьбы или заниматься астрологией и некромантией, хоть в малой степени, покупает себе барабан и называет себя йогом, а его также называют другие… Они абсолютно бродячая группа, устраивающая походы по стране, по пути играя на барабане и прося милостыню, непрофессионально занимаясь хирургией и медициной, писанием оберегов, предсказыванием судеб, а также занимаясь изгнанием злых духов и гаданием; или, сидя в деревнях, увеличивают свой доход от собирания пожертвований, сделанных в местных святилищах вредоносных божеств, Сайядов и других святых мусульман; потому что йоги настолько нечисты, что они будут пожирать пожертвования, сделанные в любом святилище.
Конечно, криминализация йогов не была чисто британским вымыслом: многие, если не большинство йогов, вероятно, занимались теми видами деятельности, которые здесь осуждает Роуз, как только была ограничена их способность заниматься дальнейшей торговлей или военной службой. Кроме того, даже до демилитаризации орденов йогов бродячий образ жизни и сбор милостыни явно были частью образа жизни йога, будь то йог по профессии или по обстоятельствам. Британская идеология, подразумевающая криминализацию йогинов была кратко изложена Пинчем:
Современное (британское) государство в Индии не могло терпеть непокорных садху, бродящих по сельской местности вооруженными, опасными, часто голыми и утверждающими, что они представляют альтернативную власть. Компании нужен был современный садху: священнослужитель-монах, не заботящийся о земных властных полномочиях и преданный религиозному размышлению и молитве… В перспективе можно утверждать, что с постепенным уходом вооруженных монахов из территорий, контролируемых Компанией в конце XVIII и XIX веках, северно-индийское монашество обратилось внутрь, отказавшись от мирских военных занятий и обратившись к более эстетическим, духовным и литературным достижениям. В контексте вайшнавизма это означало бы больший акцент на бхакти, ориентированную на раджаков, или «бхакти девоционального эстетизма», который составлял мощный элемент поклонения Раме и Кришне с XVI века.
Фактически, интроспективность индийского монашества началась в некоторых частях суб-континента еще до того, как политика Компании сделала воинскую аскезу незаконной. Об этом свидетельствуют резкие осуждения, которые южноазиатские религиозные реформаторы выражают в отношении боевых практик и общего образа жизни йогов. Мы уже видели это в стихотворении, приписываемом Кабиру, который осуждает йогов за их высокомерие, торговлю и военные наклонности. Точно так же Гуру Нанак (ум.в 1539), основатель сикхской веры, призывает Горакхнатха и подобных ему отказаться от пути йога в пользу единого Бога: «Слушай, божественный йоги, сделай божественное видение своим учением, твоими серьгами, кошельком и латаным плащом… Ум, отвернутый от мира, является нашей [сикхской] миской; осознание пяти высших чувств — это йогическая шапка… Истинная практика йоги заключается в погружении в священную истину. Йоги, заблуждающиеся майей, разделены на двенадцать сект, а саньяси, пятёрки которых обращены внутрь, — на десять.» Несмотря на то, что он называет Бога божественным йоги, осуждения человеческих йогов Гуру Гобинд Сингха (ум. в 1708), последнего из сикхских гуру, более конкретны, проповедуя путь преданности Богу как единственно подлинную форму практики. В своем «Бачиттар Натак» (BN) Бог изрекает:
«Затем я создал Даттатрею,
который также начал свой путь,
Его последователи имеют длинные ногти на руках,
И заплетенные волосы на головах,
Они не понимают пути Господа.
Затем я создал Горакха,
Тот, кто сделал своими учениками великих королей,
Его ученики носят кольца в ушах,
И не знают любви Господа…
Я [Гобинд Сингх] не ношу заплетенные волосы на голове,
и не украшаю себя серьгами,
Я сосредотачиваюсь на имени Господа,
которое помогает мне во всех моих делах.
Я не закрываю глаза, не исповедую ересь,
Не совершаю злых поступков, не заставляю других называть меня лжецом…
Те, кто принимают разные обличья в мире и завоевывают людей на свою сторону, Будут обитать в аду, когда меч смерти обрубит их».
Отказ от путей йогов с их заявлениями о сверхъестественных силах в пользу всемогущего бога драматизируется в вайшнавской легенде о борьбе XVI века между ищущими власти йогами Натх и поклонниками Кришны из школы Рамананди за контроль над местом поклонения Галта, важным святилищем рядом с Джайпуром. Повторяя сюжет рассказов из цикла Викрамы, Таранатх, защитник йогов, превращается в тигра, чтобы атаковать Рамананди Пайхари Кришнадаса. Произнеся слова «какой дурак», Пайхари Кришнадас превращает Таранатха в ослика, в то время как серьги его учеников выпадают из их ушей, заставляя испуганных йогов бежать в горы. В результате — и здесь мы возвращаемся в область истории — местный правитель, Притхивирадж, ранее поддерживавший йогов, оказал свою поддержку Пайхари Кришнадасу, который установил там монашескую линию Рамананди. Как отмечает Пинч, эта легенда — это отчет о начале смены парадигмы в религиозности раджпутов на западе Индии, которая долгое время была основой власти йогов:
Любовь к Богу (бхакти) сама по себе не была новой. Но использование бхакти в контексте имперского расширения, или, точнее, в отношении широко распределенных кланов раджпутов… которые предоставляли основную часть военной мощи государства Моголов, было… основное различие, которое выделяло [Таранатха от Пайхари Кришнадаса], и заключалось в том, как они представляли Бога и относились к Богу. Таранатх придерживался йога-тантрической аскезы, единственной целью которой было развивать сверхъестественные силы – фактически, превращать себя в Бога. Пайхари Кришнадас, напротив, использовал силы только для того, чтобы превратить Таранатха в ослика. На самом деле это было дело отдаленного, но всегда присутствующего Господа, его Бога, как отдельного существа, Бога с заглавной «Б» — существо, которое вдохновляло полное отречение от себя и предлагало приют любви взамен.
Другими словами, Кришна, «Владыка владык йоги», победил «Владыку йоги» через своего не-йогического преданного. В конкретном контексте в результате этой легендарной встречи, Галта стала столпом вайшнавизма, а йоги были сведены к низменной задаче обеспечения дров для новых хозяев этого места. Интересно, что йоги восстановили свои позиции там в конце XIX века, благодаря красноречию и навыкам в дебатах Лакшманнатха; но это было, во многом, последним проявлением их сил. Поглощенные новым миром раджпутского благочестия и Пакс Британника (Британский Мир), политическая сила и влияние йогов быстро исчезли. В послевоенной Индии, когда их последние княжеские покровители ушли, практически все йоги Южной Азии были сведены к статусу нищих.
Больше не перемещая коммерческие товары вдоль своих ежегодных паломнических циклов, их капитал был сведен к песням о славе йогов в прошлом, подобным тем, которые пели обедневшие йоги Бхартрихари, которых Махадевпрасад Сингх услышал и записал в своей деревне в Бихаре в середине двадцатого века. Комическим, но тем не менее трогательным свидетельством упадшего статуса йогов является рассказ в автобиографическом произведении Э. М. Форстера «Холм Деви», в котором автор описывает события 1913 года в мелком княжестве: «Эти садху иногда приходили в Девас, благословляли дворец и требовали сто рупий каждый. Малрао говорил с ними так терпимо, как мог, и давал каждому по одной рупии. Затем они проклинали дворец и возвращались в Удджайн».
Д. Уайт, PhD